Роковой рисунок

«Мой сын, обидевшись на такой поступок учительницы, сказал: «Теперь вы сами рисуйте», - рассказывает мама Нюргуна. По версии же учителя алгебры Анны Геннадьевны, подросток хлопнул дверью и плюнул на ручку двери. Далее по версии Нюргуна (которую не отрицали учителя), другая учительница Марина Д., присутствовавшая в это время в классе, плюнула на его рюкзак. «Затем на перемене к моему сыну подошел, от имени учительницы, ученик 8 класса и позвал его на улицу. Старшеклассник ударил моего сына в висок. Мой сын упал. Вечером ему стало хуже, вызвали скорую помощь и его госпитализировали в ГБУ РС(Я) «РБ№1-НЦМ» с диагнозом «сотрясение мозга», - рассказывает уже мама Нюргуна.

Ты пишешь, и я пишу

На следующий день мама Нюргуна направилась к директору и педагогам школы. Состоялся разговор, закончившийся взаимными обвинениями. К сожалению, стороны не нашли общий язык. «Поймите, мой ребенок находился в больнице, а мне педагоги стали рассказывать о том, какой он плохой. Они не собирались извиняться, не хотели даже подумать о примирении», - говорит мама Нюргуна.

И началась война. Мама ученика написала заявление в полицию, в Минобразования, в прокуратуру. Узнав о том, что возмущенная женщина написала заявления, в качестве ответной меры на Нюргуна посыпались жалобы со стороны учителей.

Судилище в администрации

Апофеозом непонимания сторон стало заседание комиссии по делам несовершеннолетних, на котором обсуждали жалобы педагогов на Нюргуна. Причем никому не показалось подозрительным внезапное негодование учителей, у которых одновременно иссякло терпение. До этого все четыре года учителя молчали.

За то, что творилось в среду на третьем этаже мэрии, должно быть стыдно всем. Никто  из тридцати взрослых людей не потрудился услышать и понять недавно выписанного из больницы подростка, не смог понять маму четверых детей. «Избиение младенцев» длилось 2,5 часа, и только через два часа подростка попросили выйти.

Помните совковый постулат о том, что «учитель всегда прав»? Так вот, комиссия по делам несовершеннолетних в своей работе неуклонно ему следует.

После зачитки жалоб педагогов, которые указывали на какое-то деяние Нюргуна, сразу же делался вывод о том, что мама «допустила упущение в воспитании сына». Несчастной вменяли в вину все – и незаполнение дневника, и непосещение родительских собраний, также стыдили за то, что она защищает своего сына. 

Масла в огонь подлили и инспекторы по делам несовершеннолетних. Они сообщили о том, что «в ходе проверки было установлено, что во время урока произошла конфликтная ситуация, после урока ученик школы причинил Нюргуну Н. телесное повреждение»:  «По данному факту вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в связи с тем, что в настоящее время он проходит лечение» (!).

Зато заявления педагогов не подвергались сомнению: «20 марта в адрес инспектора по делам несовершеннолетних поступило заявление от учительницы Анны О. и Марины Д. о том, что на уроке алгебры 17 марта Нюргун учинил хулиганские действия, выразившиеся в том, что грубо выразился в адрес учителей. По данному факту мама привлечена по статье 5.35 КоАП».

На неоднократные уточнения о том, что все эти обвинениям продиктованы только конфликтом, а значит им грош-цена, члены комиссии не реагировали. Уже на десятой минуте председатель сделал вывод, что вина родителей бесспорна: «Мне видны упущения в воспитании вашего ребенка. Вы пожинаете плоды своего воспитания. Вы не контролируете ребенка». При мальчике было заявлено, что он агрессивен.

Сложилось впечатление, что для всех членов комиссии вина ребенка не нуждалась ни в каких доказательствах.

Впрочем, некомпетентность собравшихся людей зашкаливала. Чего стоит реплика инспектора ПДН на представление матери, не очень хорошо владеющей русским языком, переводчика: «У нас здесь Россия, вы имеете российское гражданство. Зачем вам переводчик, не имеете права».

Также со стороны педагога школы прозвучали реплики о том, что журналиста подкупили.

Даже талант ребенка, который прекрасно рисует, был полностью оплеван: «Да вы посмотрите на его рисунки, любой психолог сделает выводы, что с ним что-то не так».

Панина: «Наша цель – защита интересов несовершеннолетних»

Сразу же после этого странного сборища, мы позвонили председателю комиссии по делам несовершеннолетних Тамаре Паниной.

- Тамара Владимировна, что это было?

- Я сама в шоке. Такое у нас впервые. У меня к вам просьба не делать скоропалительных выводов, мы не закончили разбирательств.

- Кто все эти люди, которые даже не потрудились представиться?

- Присутствовали члены общественной организации, 15 членов комиссии, среди которых представители соответствующих служб, соцзащиты, психологи.

- А разве члены общественной организации могут находиться на рассмотрении случаев с несовершеннолетними? Не нарушаются ли права детей при этом?

- Да, могут.

- Чем продиктован обвинительный уклон вашей комиссии?

- Мы действовали в пределах полномочий. Наша цель – профилактика. Нам нужно понять, нуждается ли ребенок в помощи. Нам ПДН представляют материалы дела. А мы защищаем права несовершеннолетнего.

- Но никакой защиты я не видела.

- Я же вам сказала, что мы продолжаем разбираться. Я вижу и вину педагогов. Но повторю, что пока выводов никаких не сделано. Пока мы решили, что всей семье нужно сходить к психологу.

«Не хочу идти в эту школу»

Нюргун - обычный худощавый подросток, спокойный. Очень любит рисовать. И у него это очень хорошо получается, учитывая, что он нигде не учился этому. Он бы очень хотел остаться в своей школе, но…

- Я учусь в школе  с третьего класса. У меня есть друзья, которые меня поддерживают. Но учителя втянули в конфликт моих одноклассников, которые сейчас меняют свои  показания, не договаривают чего-то. Я ведь успевал всегда, у меня не было в четверти двоек. И сейчас я боюсь за свои оценки, в том числе четвертные. Желания идти в эту школу нет.

Завуч школы: «Хотите, чтобы мы вылили…»

«Да, это ответ на действия родителей. А вы что хотите, чтобы мы молчали? Мы тоже защищаемся», - сказала журналисту завуч школы Ирина Родина, с которой состоялся любопытный диалог:

- Но вы же защищаете себя, обвиняя ребенка. Разве это справедливо? К любому ребенку можно так придраться – я говорю о ваших замечаниях о том, что Нюргун дневник не заполняет, пропускает занятия. А ваш вывод, что ребенок должен рисовать только позитивные рисунки, крайне сомнителен.

- Благополучный ребенок не будет рисовать такие рисунки. Любой психолог вам это объяснит.

- Это же не повод обвинять ребенка.

- Ну, мы защищаемся. Я этого не скрываю.

- То есть вы, обеляя себя, намеренно очерняете подростка, своего ученика?

- Давайте не будем… Вы не обладаете всей информацией.  Вы хотите, чтобы мы все вылили, то мы выльем все.

- Ирина Владимировна, почему вы не остановили конфликт в зародыше? Когда к вам пришли возмущенные родители. Почему не получилось диалога? Ведь конфликт был не нужен ни вам, ни им.

- На самом деле и директор школы извинялся, другая учительница находится в отъезде, поэтому не получилось извиниться. Да, ребенка избили во дворе нашей школы. Мы очень сожалеем…

- А вам не жалко своего ученика, на которого вылилось столько всего? Вы представляете, каково ему сейчас? Как ему сейчас учиться?

- Мне жалко. Честно, очень жалко. Я с вами согласна. Пусть приходит и учится.

Классный руководитель: «Я сожалею»

Мы поговорили и с классной руководительницей:

- Анна Геннадьевна, давайте прокрутим ситуацию назад. Может, не нужно было этот рисунок злополучный выбрасывать?

- Я всегда с детьми нормально общаюсь. Отношения у нас были нормальные. Да, Нюргун ходит в цепях, рисует часто на тему смерти. Потом стал увлекаться граффити. Все вроде было нормально.

Конечно, я сожалею, что я измяла его рисунок. Но и вы меня поймите. Он каждый раз рисовал на своих тетрадях. Я не выдержала.

Я родителям не звонила, потому что у меня телефона не было. Общалась через директора. Сразу не стали разбираться, может, зря.

У нас, конечно, дети сложные. Я как классный руководитель говорю, что мальчик он неплохой. И конечно, я никого не могла натравить.

В этой ситуации  нет победивших и проигравших. Мы не берем на себя определить правых и виноватых. Пострадали все. Это педагоги, которым, конечно, несладко. «Мы не знаем, как сейчас работать, что с нами будет, - признались журналисту учителя. – Мы все переругались друг с другом, обстановка в коллективе крайне нервозная. Как нам быть дальше? Как погасить конфликт?..».

А также семья школьника. «Я бы никогда не пошла на конфликт с администрацией школы, если бы не чувствовала за собой правды, - говорит мама Нюргуна. - Конфликт был не нужен. Посудите сами -  сейчас ребенок не учится, мы все находимся в угнетенном состоянии. Я просто хочу, чтобы вы поняли абсурдность данной ситуации - моего ребенка обвинили во всех грехах, его избили, на него написали кучу жалоб, его сделали виноватым во всем, и никто не хочет нас понять. Я мама и обязана защищать своего ребенка».

Жалко, что никто из уполномоченных органов не смог помочь сторонам уладить ссору. Приняв одну из сторон, они его только усугубили. Мы же уверены, что в конфликте «ребенок-взрослый» большая часть вины лежит на плечах зрелого человека.

 

Аида ИВАНОВА,
"Наше время" (http://nvpress.ru/society/9026).